«Жив и живым пребудет дорогой нашему сердцу мамэ-лошн. Залог того — неисчислимая сокровищница литературных произведений на этом языке, созданных и создаваемых во всем мире. Это наш огромный вклад в мировую культуру, в мировую цивилизацию» (Из лекций, прочитанных еврейским писателем Григорием Полянкером на семинаре по изучению идиш и идишкайт 15-16 августа 1966 года в Кишиневе. Лекции читались на идиш, перевод цитаты наш). К сожалению, последние десять лет можно назвать периодом увядания языка идиш на фоне всеобщего расцвета еврейской жизни в независимом государстве Украина, возникшем после распада СССР. Итак, год 1926-й, 9-я годовщина «величайшего Октября». Евсекция, чтобы не отстать от других партийных инстанций в своих стараниях подготовить к великой дате подарок своему еврейскому населению, «бросила» в массы лозунг: «Митн понэм цум штэтл!» — «Лицом к местечку!» в pendant достопамятному общесоветскому «Лицом к деревне!» А штэтл — это идиш, это миллионы евреев, разговаривающих, пишущих, читающих, мыслящих только на этом языке. Чтобы вовлечь эту массу активного, готового на трудовой и ратный подвиг населения СССР в строительство социализма, с ним нужно было разговаривать на его родном языке, на идише, постаравшись при этом противопоставить идиш другому национальному языку — ивриту, на который навешивается ярлык враждебного буржуазного языка. Процесс «идишизации» выразился не только в создании культурно-образовательной сети — школ, техникумов, кафедр при пединститутах, научно-исследовательских институтов, писательских союзов, издательств, периодики на идиш. Было введено судопроизводство на идиш в некоторых регионах, созданы местные советы, ориентированные на еврейское население. Вся эта бурная жизнь на идиш длилась недолго. В 1930 году евсекция, как и другие национальные секции, ликвидируется, а в 1937–38 годы почти все бывшие активисты евсекции были репрессированы и уничтожены. Постепенно сокращается сеть школ, количество отделений в техникумах и институтах, на которых преподавали идиш. В предвоенный 1940-й, за месяц до окончания учебного года, в Киеве закрываются все еврейские школы. Идишу наносится смертельный удар за год до страшной катастрофы народа, для которого мамэ-лошн был родным и единственно узнаваемым языком. Евреи, уцелевшие после Катастрофы, станут свидетелями послевоенных «малых» катастроф — целого ряда антиеврейских кампаний, отнюдь не способствовавших развитию культуры на идиш.
Loading...
Страшный август 1952 года вырвал из жизни цвет еврейской литературы. Оставшимся в живых каждый день грозил тенью «черного ворона», тенью, которая в любую минуту могла опуститься неумолимой железной рукой КГБ. Так случилось с Григорием Полянкером, которого только смерть сатрапа уберегла от 10 лет страданий. Три года, проведенные в застенках КГБ и в ГУЛАГах (ноябрь 1951 — октябрь 1954) писатель запечатлел в своей повести «Возвращение из ада», которая, разумеется, писалась «в ящик». Однако годы так называемой «хрущевской оттепели» еврейские писатели при поддержке Мориса Тореза, одного из деятелей мирового коммунистического движения и личного приятеля Никиты Сергеевича, добились разрешения на издание своего литературного и общественно-политического органа под названием «Советиш геймланд» — «Советская родина». Летом 1961 года вышел первый номер. О нем, о его главном редакторе Ароне Вергелисе (1918–1999), о роли этого издания в сохранении мамэ-лошн — нужно знать. Это яркая страница нашей жизни, которую нельзя зачеркнуть. Для Григория Полянкера, для всех еврейских писателей, публицистов и филологов открылось второе дыхание. С первого и до последнего номера этого журнала, переименованного после распада СССР в «Еврейскую улицу», Полянкер был членом редколлегии. Летом 1981 года, в связи с 20-летним юбилеем журнала «Советиш геймланд», была организована группа идиш на Высших литературных курсах при Литературном институте имени Горького в Москве. Среди немногочисленных слушателей этой группы (всего пять человек) наиболее известны поэт и переводчик Лев Беринский, поэт и педагог Велвл Чернин и главный редактор газеты «Форвертс» Борис Сандлер. Представителей украинского еврейства в той группе не было. Следует отметить, что этот крошечный семинар был единственным на огромных просторах СССР учебным заведением, где обучение велось на идиш после 40-летнего перерыва. Возрождение еврейской жизни в Украине началось с конца 1980-х, в перестроечные годы, когда ослабели идеологические тиски. В 1988–89 годах возникают Киевское, а затем Республиканское общества еврейской культуры и Киевское еврейское культурно-просветительское общество имени Шолом-Алейхема. Вот как вспоминает о том периоде Семен Авербух: «Благодаря инициативе писателя Григория Полянкера в Киеве появился кружок по изучению идиш. Одно время мы собирались в синагоге на Щекавицкой, чтобы просто пообщаться на мамэ-лошн. Для меня это было очень важно. Более пятидесяти лет я ни слова не слышал на этом языке. Уроки воскресили во мне довоенное домашнее общение на идиш с родителями...» На занятия к Полянкеру собирались в основном люди пенсионного возраста, для которых идиш был действительно мамэ-лошн. Эти занятия были не только эстетической отдушиной. Я могу назвать двух учеников этого коллоквиума — Ефима Винницкого и Григория Кагана, которые стали активно писать на идиш. Е.Винницкий живет в США и сотрудничает с еврейскими газетами. Г.Каган живет в Израиле и пишет на идиш стихи и песни, которые печатаются и исполняются в различных городах Израиля. Предпринимались попытки оживить светское еврейское образование: на филологическом факультете Киевского пединститута было открыто отделение «Английский язык с еврейским», на котором преподавался иврит. Сейчас в Международном Соломоновом Университете только в одной группе на факультете иудаики преподается идиш. Стоит упомянуть еще эксперимент в Киевском театральном институте им. Карпенко-Карого, где идиш преподавался для студентов, которые готовились стать актерами еврейских театральных коллективов. Где они сейчас, вкусившие еврейской мудрости на идиш? Справедливости ради упомянем, что в середине 1990-х было организовано факультативное изучение идиша для учеников и для преподавателей еврейской школы. Преподавал его доцент Киевского политеха Роман Френкель, который эмигрировал, оставив полюбивших его слушателей без уроков. Как-то пригласили из Германии преподавательницу идиш, организовали при Институте иудаики группу слушателей. Прошло несколько недель занятий, и вот однажды, увидев на лицах слушателей скептические улыбки, она поинтересовалась: «Что-то не так?». «Всё не так, — осмелился сказать кто-то из слушателей. — Не такой идиш мы слышали от своих бабушек и мам». Преподаватель не просто расстроилась — она расплакалась. Так закончилась еще одна попытка начать обучение идишу. Есть в Киеве четыре воскресные группы, в которых энтузиасты маме-лошн преподают идиш: Иосиф Торчинский, Марк Дербаремдикер, Иосиф Шайкин и Любовь Матюшина, которая выучила идиш на уроках И.Торчинского. И не дай Б-г, кто-нибудь из них выйдет из строя! Заменить будет некем. Участь идиша здесь и сейчас нам видится в роли «свадебного генерала», которого приглашают для престижа на праздник, чтобы забыть до следующего праздника. Читаю элегическую новеллу Г. Полянкера «Мамина песня», которая заканчивается размышлениями о судьбе идиш. Приведу сокращенный перевод последних двух абзацев:
«Неужели настанет время, когда на нашей земле появятся такие перевертыши, которые отвернутся от своего мамэ-лошн, от материнской песни, от сокровищ, для них припасенных, им подаренных?.. Нет! Всё это не подлежит забвению, не может исчезнуть, пока жив народ, жить будет его песня, его слово. А народ будет жить вечно, и песня его, и духовность народа, и слово — вечны...»
