"Идишланд" ("Страна языка идиш") - так озаглавил свой первый компакт-диск иерусалимский композитор и поэт
Дмитрий Якиревич.
Среди 22 песен, записанных на диске, к семнадцати Якиревич написал и музыку, и слова. К двум он сочинил только стихи, а
к трем - только мелодию.
Всемирно известный фольклорист, лауреат Премии Израиля, профессор Еврейского университета (Иерусалим) Дов Ной
называет Дмитрия Якиревича "еврейским трубадуром", "чьи песни вызывают не меньшее наслаждение, чем народные".
До Якиревича этого неформального, но весьма почетного звания удостаивались немногие: Эльёкум Цунзер, Марк Варшавский, Мордхе Гебиртиг, Нохэм Штернхейм, Ицик Мангер. Всех их давно уже нет на свете...
Дмитрий Якиревич родом из Винницы. Много лет жил в Москве, совмещая работу программистом с частным преподаванием и
пропагандой любимого мамэ-лошн. Некоторое время Митя (как его называют друзья и коллеги) обучал правильному
произношению актеров московских еврейских театров и ансамблей, да и сам ставил на квартирах самодеятельные драматические
спектакли (в том числе пуримшпили) на идиш. Сам же писал к ним песни, а позднее - и не только к ним.
Убежденный сионист (не в пример некоторым другим деятелям культуры на идиш), в 1988 году Дмитрий Якиревич
после долгих мытарств получил разрешение на выезд в Израиль. В Иерусалиме он занялся примерно тем же самым, чем в Москве,
опять без малейшей государственной поддержки. Но, благодаря фантастическому энтузиазму и накопленному опыту, достиг в области
бОльших высот, чем на "доисторической родине".
Теперь он - лауреат литературной премии имени Лейба Рубинлихта
за 2005 год,
член Союза композиторов и музыкальных деятелей Израиля,
член правления Союза еврейских (идиш) писателей и журналистов Израиля.
Якиревич не только написал десятки новых песен, составивших сборник "Их бин а ид" ("Я еврей" - книга вышла в 2002 году в издательстве "Исроэл-бух"), но и организовал для их исполнения ансамбль "Идишланд", состоящий из солистов Новой израильской оперы: Ирены Миндлиной, Нонны Зальцман, Илана Шлафмана, Евгения Яковлева и Михаила Гайсинского. Аранжировки и музыкальное сопровождение возложены на Александра Злотникова.
Оценить мастерство исполнителей - и, конечно, автора песен - сможет тот, кто закажет диск у Дмитрия Якиревича.
Почтовый адрес:
Yosef Nedava str. 22/3, Pisgat Zeev, Jerusalem, 97781,
Israel.
Телефоны: 02-5858426, 054-8070142.
E-mail: yakir42@bezeqint.net, yakir42@gmail.com
ТРЕВОГИ И БЕДЫ
ЕВРЕЙСКОЙ КУЛЬТУРЫ
Беседа с Дмитрием Якиревичем (Д.Я.)
ЕК. Почему люди, которым дорога еврейская культура на идиш, с такой болью говорят о дате 12 августа 1952 года?
Д.Я. К моменту казни выдающихся деятелей этой культуры процесс её уничтожения был уже завершён: её обескровили ещё до начала Второй мировой войны – с закрытием еврейских школ, газет. Но до 1948 года она оставалась как бы легальной. Преступное же убийство членов ЕАК в ночь на 12 августа представляло собой символическую казнь великой культуры.
ЕК. Великой? Для некоторых наших читателей это определение прозвучит несколько преувеличенным...
Д.Я. Да, действительно, не зная истории, трудно считать великой культуру, представленную ныне 10 – 15 песнями, пришедшими в основном из довоенных американских еврейских кабаков в тамошних мегаполисах; их почему-то называют песнями местечек. Как совместить местечки с мегаполисами? Ведь жилетки тогдашних натурализовaнных певцoв служили не более чем частью туалета...
ЕК. Кстати, не считаете ли Вы, что еврейскую культуру имено и превратили сегодня в этакую жилетку с заложенными за неё двумя пальцами?
Д.Я. Лучше и не скажешь.
ЕК. Тогда давайте вернёмся к разговору о её величии. Не жилетки, разумеется, а культуры. Что вы имели в виду?
Д.Я. Синтез европейского подхода и народной традиции. Применительно к театру его назвали традицией Михоэлса. Приведу несколько фактов.
Уже в 1926 году немецкая критика признавала московский ГОСЕТ одним из трёх лучших театров мира. В московской прессе регулярно печатались рецензии на спектакли этого театра. Еврейская литература на идише была настолько развитой, что представители инонациональных литератур не только переводили еврейских авторов, но и изучали идиш, чтобы читать их в оригинале. В МГЕТУ (Московское государственное Еврейское театральное училище. – Ред.) преподавали лучшие театральные педагоги Москвы, а Михоэлс передавал свои знания студентам других театральных училищ. Заслуженная Еврейская академическая хоровая капелла Украины ЕВОКАНС исполняла сложнейший еврейский репертуар, а также русский, украинский, европейский. Работали хоры и капеллы в Ленинграде, Виннице, Одессе, театр оперетты Клары Юнг, выступали многочисленные солисты эстрады. Читателям, надо надеяться, хорошо известно творчество еврейских художников.
ЕК. Примеры впечатляют. Но спрошу прямо: не была ли эта культура лишь одной из парадных витрин преступного режима?
Д.Я. Отношение к ней властей менялось с изменением политического курса, оставаясь всё же “честным”, во всяком случае до смерти Сталина. Ведь когда они решили уничтожить эту культуру и казнить её деятелей – разве учитывались какие-либо “витринные” соображения? А в 1920-30-х годах любая попытка приуменьшить значение идиша рассматривалась как контрреволюционная. Даже в Красной армии общеобразовательные занятия с еврейскими солдатами требовалось проводить на родном языке. Еврейские отделения милиции, судебные заседания “аф идиш”, еврейские учебники для подготовки специалистов в разных cфepах народного хозяйства... В газете “Дэр эмэс” в рубрике “Партийная работа” под таковой понималась общественная деятельность на этом языке.
Но о “витрине” действительно приходится говорить, имея в виду послесталинский период. В результате давления со стороны руководителей западных компартий в СССР была допущена дозированная культурная деятельность на идише. Она имела значение для мизерного числа евреев, сохранявших в своих семьях язык. В этой деятельности присутствовали лишь элементы традиции уничтоженной культуры. А в отсутствие системы подготовки кадров и системы просвещения осталась “витрина”, хорошо видимая лишь из-за рубежа.
ЕК. Наша боль и горечь не могут затушевать того факта, что эта культура была в большой степени пропитана советской идеологией...
Д.Я. Я понимаю, о чём Вы говорите. И тут, естественно, следуeт не возражать, а осмыслить, провести какие-то разграничительные черты и т. д. Пора на еврейскую культуру в СССР распространить те же критерии, с которыми мы подходим к роли советской идеологии в русской культуре: на этом поле подoбныx упрёков мaлo. Большинство из жертв были искренне преданными той идеологии. Но ненавистники идиша в еврейской среде, подчёркивая этот момент, тaкиe “слабости” прощают лишь своим отцам и дедам.
Многие деятели еврейскoй культуры вернулись в СССР из эмиграции в 1920-х годах по той причине, что в стране наметилась тенденция мощного подъёма культуры “аф идиш” (правда, при полном запрете иврита). Казалось бы, последний факт должен был насторожить их. Но энтузиазм, вызванный расцветом идиша, был слишком велик. А с другой стороны, часть из них надеялась, что несправедливость по отношению к ивриту удастся устранить. Ведь зигзаги в области культуры бывали самыми неожиданными. Не потому ли Давид Гофштейн с начала 20-х годов слал меморандумы в высокие инстанции, требуя предоставления достойного статуса ивриту? Последний такой меморандум был отправлен им за несколько месяцев до ареста в 1948-м году! Можно гадать о том, какие ещё обстоятельства подсказывали великому поэту такую линию поведения. Возможно, и то, что после революции руководство Евсекции ЦК РКП(б) – впоследствии ЦК ВКП(б) – сформировало программу для еврейских школ, в которой было отведено место изучению иврита и даже ТАНАХа, но – как исторической дисциплины. Затем – зигзаг: последовали запреты на иврит, на изучение ТАНАХа и т. д. Эти драконовские меры были отменены лишь с началом “перестройки”.
ЕК. Был ли случайным список расстрелянных 12 августа? Стало ли дело ЕАК кульминацией антиеврейских гонений сталинского режима?
Д.Я. Думаю, этот список случаен или неслучаен, как и любой другой, составленный в адской сталинской канцелярии, но почти все звёзды первой величины на культурном небосклоне попали в него. Тем не менее не это “дело” стало апофеозом антиеврейских гонений: расправа свершилась в глубокой тайне. Кульминация наступила через 5 месяцев, когда банда Маленкова, Шепилова, Суслова, Александрова, Mиxaйлова, Чecнoкова, Игнатьева (сменившего арестованного Абакумова), Рюмина... обнародовала следующий сталинский заказ – “дело врачей”.
ЕК. Что происходило с еврейской культурой в СССР во времена хрущёвской “оттепели” и брежневского застоя?
Д.Я. Сразу же после смерти Сталина почувствовалось определённое облегчение. Берия, новый глава объединённого МВД, моментально реабилитировал врачей и выступил (об этом стало известно уже после крушения СССР) с предложениями по воссозданию учреждений еврейской культуры. Через 2 месяца это ему припомнили на июньском пленуме ЦК КПСС, предшестовавшем его аресту и казни. В реальности мало что изменилось. Появилось несколько эстрадных программ (Эмиль Горовец, Сиди Таль, Анна Гузик), с лета 1961 года стал выходить журнал “Советиш геймланд”, а в декабре 1962-го был создан Московский еврейский драматический ансамбль. Но строго дозированная деятельность этих институций не способна была повернуть вспять необратимые процессы.
ЕК. Возможно ли возрождение яркой культуры ашкеназского еврейства – или мудрость ревнителей языка идиш должна состоять в том, чтобы не дать этой культуре угаснуть?
Д.Я. На протяжении почти 18 лет жизни в Израиле я слышу разговоры о возрождении, как здесь говорят, идишской культуры. Вопрос в том, что возрождать. Если речь идёт о нескольких известных песнях, которые “положено” петь на всех концертах, бар-мицвах, обрядах обрезания, днях рождениях, свадьбах, то ничего возрождать не нужно. Они и так постояно воспроизводятся в разных вариантах. С объяснениями: это, дескать, песни наших бабушек или песни еврейского местечка, еврейское ретро, песни детства. Собранные якобы по крупицам.
Ни одно из этих объяснений не выдерживает критики. Наши довоенные бабушки никогда не пели всего этого, ибо оно попало в СССР лишь в 1959 году во время визита вице-президента Никсона, когда сёстры Берри выступили в культурной программе визита. В еврейских местечках пелось нечто другое, не то, что сочинялось в ресторанах и водевилях американских мегаполисов. Местечковые песни отличались от этих шлягеров не меньше, чем жители Бершади от натурализованных евреев Нью-Йорка. И собирать этот материал по крупицам незачем. Он прекрасно сохранён на сотнях старых и новых граммпластинок, дисков и кассет. И почти весь присутствует в сборниках песен “аф идиш”. Для доступа к нему существует инструментарий: язык идиш и элементарная музыкальная грамота. И нет нужды прибегать к помощи псевдохранителей “песен местечка”, очень приблизительно воспроизводящих фонетику текстов на языке, письменностью которого они уже не владеют и произношение которых вряд ли может внести лепту в возрождение идишской культуры.
Я не отношусь к числу функционеров, которые по долгу службы повторяют время от времени то, что заявляли пропагандисты из “Советиш геймланд”: и сто лет тому назад тоже говорили об умирании идиша, а он, видите, жив. Так и хочется сказать: аз ох ун вэй такой жизни!
Если во мне и теплится капля оптимизма, то она связана только с еврейской интеллигенцией из СССР. Если произойдёт что-то сверхъестественное и она развернётся лицом к великому наследию, возможен будет какой-то поворот. К сожалению, на сегодняшний день мы проглатываем всю ту околесицу, которую нам преподносят в качестве нашей культуры, почему-то упорно апеллируя к памяти бабушек. Как бы трепетно ни относиться к этой памяти – лично для меня она священна,– абсурдно сводить огромную культуру к бабушкам и дедушкам. Для сравнения: как бы это выглядело, если бы в русской культуре Большой театр, Мариинский, МХАТ, ансамбль Игоря Моисеева, вся классика рассматривались через призму бабушек?
Касательно второй части Вашего вопроса замечу: относя себя к ревнителям, не знаю, что могу сделать, чтобы не дать угаснуть культуре.
ЕК. Не кажется ли Вам, что Вы непоследовательны? Нашим читателям хорошо известна Ваша роль в развитии еврейской культуры на идише. И вдруг – такой пессимизм...
Д.Я. Возможно, в ответе на предыдущий вопрос присутствует доля отчаяния. Но оно сочетается с тем, что я делаю и чего не могу не делать.
ЕК. Наконец, чем знаменателен для Вас день 12 августа в этом году?
Д.Я. Самое важное: я завершаю работу над компакт-диском, в который войдут несколько песен на слова поэтов, имеющих прямое отношение к той страшной драме.
И ещё – 8 августа в 19:30 в Культурном центре в Иерусалиме мoй вокальный коллектив (Иринa Mиндлин, Hoннa Зaльцмaн, Илaн Шлaфмaн, Евгeний Яковлев, Aлeкcaндp Злoтникoв – aранжировка и синтезация инструментального сопровождения) покажет программу, посвящённую этой дате. Прозвучат песни о тех событиях и не только о них. Жизнь продолжается, даже в день поминовения мы поём о Стране, её людях, городах, дорогах, а также классику и популярные мелодии.
ЕК. Дмитрий Якиревич, наш читатель благодарит вас за содержательный разговор и желает вам творческих успехов.
"Новости недели", 26 сентября 2002 года
Шломо Громан
ИДИШ В СИОНИЗМЕ И СИОНИЗМ В ИДИШЕ
К ВЫХОДУ В СВЕТ КНИГИ ДМИТРИЯ ЯКИРЕВИЧА
В августе с.г. в издательстве «Исроэл-бух» («Израильская книга») вышел роскошный 320-страничный сборник песен на идиш, слова и музыку которых написал иерусалимский (в прошлом московский) еврейский бард Дмитрий Якиревич. Превосходным графическим оформлением сборник «Их бин а ид!» («Я еврей») обязан талантливой художнице Ителле Мастбаум. Субсидировали издание Национальное управление по идишской культуре (генеральный директор Мелех Зив) и Фонд поддержки идиша имени Авраама Лернера.
Писать о Дмитрии Якиревиче мне и легко, и трудно. Легко потому, что наша дружба с этим замечательным человеком насчитывает шестнадцать лет. Трудно потому, что на Митю (так называют его родные и близкие) я привык смотреть снизу вверх – с тех пор, как в Москве он дал мне уроки литературного идиша, став моим первым учителем еврейской словесности.
Держу в руках его первую, одному Богу известно какими мучениями выстраданную книгу – и осознаю, что жанр обычной рецензии для нее слишком мелок и прозаичен. В ней вся Митина жизнь...
Дмитрий Якиревич пишет музыку не только на собственные стихи, но и на стихи выдающихся еврейских поэтов Ицика Фефера (его известнейшее произведение дало название рецензируемой книге), Иосифа Керлера и Мани Лейба.
Но в качестве полноценного примера творчества Якиревича мы возьмем, конечно,
песню, написанную им самим от начала до конца.
Дмитрий Якиревич
СИЯЙ, ИЕРУСАЛИМ!
Молнии Шестидневной войны,
Залпы судьбоносной битвы
Разбудили мою еврейскую душу,
Принесли мне славу великой победы.
ПРИПЕВ:
Сквозь поколения верил я в избавление –
Две тысячи лет суждено было в изгнании провести –
Для меня ты стал подобен клятве,
Иерусалим, свети мне, свети!
С тех пор через заснеженные километры,
Через опустошенные пространства гор и долин
Ощущал я твою мягкую тихую погоду,
Твое дыхание и твой взгляд. Слышал твой голос.
ПРИПЕВ
Я чувствовал, как бьется твое сердце в неспокойный час,
Плакал с тобой вместе в горестях,
Наслаждался твоей гордостью, твоей славой
И твоей красотой, которая светла и нежна.
ПРИПЕВ
И сегодня, когда в начале ночи тепло твоих камней
Проникает в каждую частичку тела,
И сосны издают запах чистый,
Мне хочется спеть тебе свою песню.
ПРИПЕВ
Дабы не вдаваться в излишнюю для газетной публикации патетику, передаю слово автору предисловия к книге, знакомому с Митей еще более давно.
Велвл Чернин, как и Дмитрий Якиревич, - поэт. Хотя он и не кладет своих стихов на музыку, его слог подходит в такой ситуации как нельзя лучше. Велвлу и карты в руки.
ПЕСНИ ИДИШЛАНДА
Если можно говорить о сионистском идишизме, не об упорядоченной, но всё
же оторванной от реальности идеологии, а о живом и действенном сочетании стремления к Возвращению в Сион и любви к еврейскому слову, то у нас, тех, кто в 1970-е — начале 1980-х годов существовал в Советском Союзе, а теперь живёт в Израиле, есть свой собственный символ такого сионистского идишизма — это Дмитрий Якиревич, автор предлагаемой вашему вниманию книги.
В сумерках, царивших между решением репатриироваться в Израиль и практическим осуществлением этой мечты, зачастую проходила немалая часть жизни. Сионистски настроенная среда в Советском Союзе стала именно средой — не только с
собственными лидерами, но и с собственными обычаями, образом жизни и культурной
активностью. Говорили в основном по-русски, но выученный в подпольных ульпанах
иврит выдвигался как ультимативная альтернатива убогому бытию молчащего советского еврея. И если старый добрый мамэ-лошн тоже звучал на преследовавшихся КГБ
фестивалях еврейской песни в Овражках под Москвой, на многолюдных сходках по
праздникам у московской хоральной синагоги, на возрождённых из праха московских
пуримшпилях, то это в большой, если не в большей мере благодаря Дмитрию Якиревичу. На этом поприще ему не было равных среди сионистских активистов. Он сам пел
песни на идиш и учил других. И он сочинял собственные, новые песни на идиш, часть
из которых стала своего рода визитной карточкой сионистской культурной деятельности в Советском Союзе тех лет. Сотни молодых людей, не слышавших идиш в
родительском доме, запели его песни "Их бин а ид!", "Клэзмэр, шпилт мит файер!",
"Пурим, пурим, трэф ундз а гедулэ!", "Алэф-бэйс".
Дмитрий Якиревич остался верен своей любви к идиш и к творчеству на этом
языке и после того, как он удостоился покинуть Москву и поселиться в Иерусалиме.
Здесь, в этом святом городе, родились новые песни — "Идишланд", "Ерушолаим —
Тэл-Авив", "Ерушолаимэр гасн", "Монтэфиорис мил" и другие.
На идиш продолжают петь, но главным образом старый репертуар. На сегодняшний день у нас почти нет авторов, пишущих новые песни на идиш. Этот сборник
является в данном отношении очень редким исключением. И сам факт его выхода в
свет, и включённые в него песни ещё раз напоминают нам о том, что Эрец-Исраэль
это тоже Идишланд, еврейская страна.
