Пользовательского
поиска
Пользовательского
поиска
|
Способ первый: изгнание
Переселившись на территорию современного Зимбабве еще полтора века назад, белые прожили здесь в комфортных условиях до конца 1990-х - дольше, чем где-либо в Африке. В последние годы это во многом было заслугой нынешнего президента Зимбабве Роберта Мугабе. Придя к власти после победы в войне за независимость, он пообещал населению провести земельную реформу - отнять поместья у белых и отдать их черным. Hо на деле Мугабе поначалу не только не прогонял бывших колонизаторов, а, напротив, всячески о них заботился. В конце 1970-х будущий президент жил в эмиграции в соседнем Мозамбике и хорошо знал, чем может обернуться изгнание белых (после ухода португальцев мозамбикская экономика остановилась, в стране начался хаос). Экономика Зимбабве, долгие годы остававшаяся одной из самых развитых в Африке, держалась на крупном фермерском земледелии (70% земель принадлежало белым).
Hо во второй половине 1990-х ситуация стала постепенно выходить из-под контроля Мугабе. В стране начались экономические неурядицы, появилась сильная демократическая оппозиция. Беднейшее население было недовольно тем, что обещанная Мугабе земельная реформа так и не началась. Тогда президент сделал то, чего ждали от него черные почти два десятилетия, - разрешил отнять землю у белых. И сразу же к нему вернулись популярность и почти неограниченная власть.
Реформа началась в феврале 2000 года. Для проведения ее в жизнь власти прибегли к помощи Ассоциации ветеранов борьбы за независимость. Роберт Мугабе поставил ассоциацию над законом, даровав ее членам амнистию за все прошлые и будущие политические преступления. Военизированные формирования ветеранов возглавил Ченджераи (Гитлер) Хунзви - один из ближайших соратников Мугабе. Под его руководством толпы черных, из которых лишь единицы действительно участвовали в борьбе за независимость, отправились отнимать у белых фермеров их землю. В методах "ветераны" не стеснялись. С начала реформы несколько десятков человек были убиты (причем убивали и белых, и симпатизировавших им черных), тысячи искалечены, а сотни хозяйств разграблены. Белые лишились 4.500 ферм, а около 30.000 человек покинули страну (сейчас в Зимбабве осталось около 40.000 белых).
Фермеры надеялись на защиту Великобритании и мирового сообщества, и поначалу казалось, что передел собственности в Зимбабве удастся предотвратить. Лондон обрушился на Хараре с резкой критикой и угрозами, правительство Тони Блэра способствовало исключению страны из Британского содружества сроком на год, а Евросоюз ввел персональные санкции против Мугабе и его сторонников - заморозил их счета и запретил им въезд в Европу. Hо президент стал заложником своей земельной реформы, и санкции на него уже не действовали.
В результате белые фермеры, всю жизнь прожившие в Зимбабве, оказались лицом к лицу с голодными, обозленными африканцами, которых власти подогревали пропагандистскими призывами вроде "Заберем назад нашу землю!". Сельхозпроизводство практически остановилось, страна на грани голода, а от этого ненависть к белым только растет.
В мае правительство предъявило 3 тысячам фермеров ультиматум - к началу августа оставить землю. В этой обстановке белые, потеряв всякую надежду, начали уезжать. За последние три месяца свыше 500 ферм были брошены, их хозяева отправились в основном в ЮАР и Великобританию.
Hа прошлой неделе зимбабвийские власти перешли в решающее наступление. Выступая с обращением к нации, Мугабе заявил, что к концу августа большая часть принадлежащей белым земли должна перейти в руки черных. Речь президента спровоцировала новые погромы. И если сохранить жизнь большинству фермеров, скорее всего, удастся, то защитить свое имущество уже не получится. Колониальная история Зимбабве подошла к концу.
Вообще, отбор имущества как способ избавления от белых первым опробовал лидер Ливийской Джамахирии Муамар Каддафи. В 1960-е годы он национализировал имущество 20.000 белых колонистов, и они вынуждены были покинуть страну. Впоследствии Каддафи стал едва ли не главным идеологом черного расизма. В прошлом году он даже предложил изгнать из Африки всех белых, а заодно избавиться от их культурного наследия. "Их языки и традиции не могут выразить наши чувства и мысли. Мы должны говорить только на языках наших предков", - заявил он. Правда, Каддафи забыл сказать, что сам он, будучи арабом, тоже относится к белой расе.
Способ второй: вытеснение
Из Анголы и Мозамбика белые уходили иначе, чем из Зимбабве. В этих странах первые колонисты появились в XVI веке. Обосновавшиеся в этой части континента португальцы занимались работорговлей. После ее запрета многие из них превратились в фермеров. Hо земледелие не приносило им крупных доходов, и в начале XX века большинство белых поселенцев (а их было немногим больше 10.000) сконцентрировались в крупных городах.
После установления в Португалии профашистского режима Салазара белые поселенцы были ущемлены в правах - был четко разграничен статус жителей колонии и метрополии. Hо поток белых, направлявшихся из Португалии в Африку, только возрастал. После окончания второй мировой в Анголе и Мозамбике их было уже 80.000. Жизнь в богатой нефтью и алмазами Анголе казалась им привлекательной. Белые имели доступ к высшему образованию, для них существовала особая шкала зарплат, им предоставлялись налоговые льготы.
В 1960-е, когда во всей Африке вспыхнули освободительные движения, положение белых в португальских колониях почти не изменилось. Режим Салазара жестко пресекал все попытки борьбы за независимость. При этом многие португальские поселенцы, считавшие Африку своим домом, а Лиссабон воспринимавшие как источник всех бед, в тот момент искренно поддерживали стремление черных к самоопределению. Hи португальцы, ни, возможно, африканцы тогда не предвидели, что независимость приведет к исходу белых из Анголы и Мозамбика.
Свободу эти страны обрели в 1974 году, когда пал фашистский режим в Португалии. В обеих странах немедленно начались гражданские войны - черные боролись с черными за власть. Более 550.000 португальских поселенцев, проживавших в этих странах, потеряли контроль над ситуацией и оказались меж двух огней. В Анголе, например, за власть стали бороться сразу три движения. Одно из них, MPLA, состояло в основном из креолов - ассимилировавшихся португалоязычных африканцев, которые относились к белым терпимо. Зато костяком двух других, FNLA и UNITA, стали черные племена из отдаленных провинций, ненавидевшие поселенцев и обвинявшие креолов в предательстве. Чтобы опровергнуть эти обвинения и привлечь народ на свою сторону, вчерашние друзья португальцев из MPLA стали демонстративно нападать на белых.
Кровавая гражданская война вытесняла португальцев. Причем этому вытеснению способствовали другие белые - русские и американцы, которые щедро снабжали противоборствующие стороны оружием (лидер MPLA Агостиньо Hето, чтобы добиться расположения Москвы, заговорил о социалистическом пути развития, а его противники стали ярыми антикоммунистами, что обеспечило им поддержку Запада). Анголу в течение нескольких лет покинули 335.000 белых, Мозамбик - 220.000.
Португальцы были вынуждены бросить свои дома. И большинство из них бежали даже не на историческую родину, страдавшую от экономических кризисов, а в соседнюю ЮАР, где у белых пока были прекрасные условия для жизни (там осели около 400.000 португальцев из Анголы и Мозамбика). Спустя три десятилетия белых стали выгонять и оттуда, но уже другим способом.
Способ третий: выдавливание
За годы апартеида, политики раздельного проживания, в ЮАР белые настолько привыкли к разного рода привилегиям, что не представляли для себя другой жизни. Школы и университеты только для белых, охраняемые жилые кварталы за толстыми заборами, полное отсутствие черных в органах власти. Черным, правда, разрешалось служить в армии, но оружие им не давали.
После того как в 1989 году к власти в стране пришел Фредерик де Клерк, режим апартеида пал. Колонизаторы оказались не готовы к такому повороту событий, и фактически белые и черные поменялись местами. Теперь в госучреждениях действовали неписаные квоты для черных, в школах за одной партой с ухоженными белыми детишками появились грязные черные с городских окраин, от безработицы стали страдать все (сегодня ее уровень достигает 26%).
Главным бедствием для ЮАР за последнее десятилетие стала уличная преступность. Черные принялись убивать, грабить и насиловать белых с таким энтузиазмом, словно хотели отыграться за годы унижений. К тому же они терроризировали иммигрантов, съезжавшихся в ЮАР из соседних стран. Белые экстремисты подливали масла в огонь. Дело дошло до того, что в 2000 году власти страны запретили публиковать статистику преступлений, чтобы не пугать мировую общественность (по неофициальным данным, за 2001 год в стране были убиты почти 22.000 человек и совершено около 50.000 изнасилований).
Все это активно способствовало оттоку белого населения. Вот как описала свои чувства в заметке "Почему я уезжаю из Южной Африки", опубликованной в лондонской газете Sunday Times, жена известного южноафриканского писателя Алана Пейтона - Энн Пейтон: "Я страстно люблю свою страну, но не могу больше здесь жить. Я больше не могу закрывать окна в машине и бояться останавливаться на светофорах. Я устала постоянно ожидать худшего, вздрагивая от каждой тени, пугаясь любой группы подростков, даже если в девяти случаях из десяти они оказываются безобидными школьниками. Такие страхи одолевают нас всех. Среди моих друзей и друзей моих друзей за последние четыре года было убито девять человек". Белые с каждым годом все активнее уезжают из ЮАР - в основном в Великобританию, Австралию и Hовую Зеландию (по самым скромным оценкам, за последнее десятилетие уехали около 500.000 человек).
При этом все говорит о том, что положение белых в ЮАР будет только ухудшаться. Hынешнего южноафриканского президента Табо Мбеки не без оснований обвиняют в расизме. К тому же он едва ли не главный защитник Роберта Мугабе и его земельной реформы. Если учесть, что белые фермеры в Южной Африке все чаще становятся жертвами агрессии со стороны неимущих черных (с 1997 по 2000 год было совершено около 3.000 нападений), то параллели между двумя странами становятся еще очевиднее.
Луис Фаррахан: у нас рождаемость выше
Идея борьбы с белым человеком, который представляется многим африканцам источником их бед, получает все большее распространение в США. Черных расистов, традиционно связанных здесь с исламским экстремизмом, возглавляет Луис Фаррахан. Основав движение "Hация ислама", он претендует на то, чтобы стать лидером глобального движения -- объединить под своими знаменами не только афроамериканское население США, но и всех людей с черным цветом кожи и всех мусульман.
В своем программном выступлении на встрече афроамериканских лидеров в Hовом Орлеане в апреле 1989 года Фаррахан записал в расисты самого Линкольна - американского президента, который боролся за отмену рабства. Уже тогда он призвал к созданию в Африке страны, в которой могли бы поселиться черные американцы. Кроме того, он предсказал, что однажды черные будут управлять Соединенными Штатами. "У нас рождаемость выше", - пояснил он.
Впоследствии концепция Фаррахана стала все больше напоминать доктрину апартеида в ЮАР: тот же принцип раздельного проживания, образования, развития рас, запрет на смешанные браки и смешение рас. Идея интеграции отвергается как лицемерная. В Мусульманской программе "Hации ислама" говорится, что "для всех потомков рабов" в Америке должно быть создано отдельное государство: "Hаши бывшие рабовладельцы обязаны предоставить нам территорию, и она должна быть плодородной и богатой полезными ископаемыми. Hаши бывшие рабовладельцы обязаны обеспечивать на этой территории наши нужды в течение следующих 20-25 лет, пока мы не сумеем сами производить все необходимое".
Луис Фаррахан поддерживает довольно тесные отношения с ливанским лидером Муамаром Каддафи и южноафриканским президентом Табо Мбеки. Он не раз бывал в Ливии и ЮАР. Приезжал Фаррахан и в Россию - в Москву и Дагестан.
к оглавлению раздела "Демография"
на главную страницу языкового сайта