Похоже, первую атаку на Федеративную Республику Германии, первую
попытку превратить ее в исламское государство удалось отбить. Удалось
как будто без труда - Кёльнский халифат был запрещен приказом
министра внутренных дел, а его создатель - турецкоподанный Метин Каплан
- отправлен за решетку. Правда, в деле о Кёльнском халифате далеко не
все ясно. Как в течение многих лет безнаказанно мог проповедовать
человеконенавистнические идеи исламский фанатик, как мог он на глазах
властей строить государство в государстве, собирать миллионы марок,
вербовать сторонников, уничтожать противников и так далее? Неясно и
другое - окончательно ли похоронено дело Метина Каплана, или его халифат
пустил глубокие корни, которые когда-то вновь прорвутся на поверхность?
И не потребует ли какой-нибудь будущий Бин-Ладен "восстановить
справедливость", вернуть мусульманам Кёльнский халифат?
Как бы там ни было, не успели объявить Кёльнский халифат закрытой
страницей истории, как на поверхность всплыло другое дело, не менее
сенсационное и по существу глубоко с ним связанное.
Loading...
Началось оно около семи лет назад, когда к директору школы одного
городка в земле Баден-Вюртемберг явилась молодая женщина и предложила
свои услуги в качестве учительницы. Документы у нее были в порядке:
немецкий паспорт, немецкий же аттестат зрелости, свидетельство, дающее
право работать в государственной школе. Смутило директора другое: одета
была Ферешта Лудин,
что называется, по всей мусульманской форме. На
голове - хиджаб (специальный платок, тщательно скрывающий волосы),
платье до пят, из-под которого выглядывают шаровары. Тем не менее у
директора не было оснований для отказа в работе немецкой
профессиональной учительнице. Не было у него и оснований заподозрить в
ней исламскую фанатичку. Во-первых, биография соискательницы ни о чем
подобном не свидетельствовала. Родилась г-жа Лудин в Кабуле. Ее отец был
сначала политическим советником короля Захир-шаха, затем стал министром
внутренних дел этой страны, а позже - послом Афганистана в Германии. Вот
тогда-то, в свои шестнадцать лет, Ферешта приехала вместе с семьей в
Бонн, быстро освоила немецкий язык и навыки здешней жизни. Казалось,
судьба ей благоволит, но в 1979 году Советский Союз напал на Афганистан.
Родина Ферешты была оккупирована, всюду разбойничали советские солдаты,
причем по старой традиции начали они с преследования "бывших". Семья
Ферешты вынуждена была бежать в Саудовскую Аравию. И вот там-то выросшую
на Западе девушку из вполне светской семьи превратили в рьяную фанатичку
ислама. А в 1987 году Ферешта вместе с матерью (отец ее погиб) вернулась
в Германию, где завершила образование и получила немецкое гражданство.
О саудовском периоде жизни директор школы в Баден-Вюртемберге,
естественно, не знал, и хотя наряд госпожи Лудин его смутил, тем не менее
логика подсказывала: если бы перед ним была исламская фанатичка, то
зачем бы ей в таком случае наниматься в немецкую государственную школу?
Ведь в стране полным-полно мусульманских школ, где и платят много
больше, и проповедовать можно все что угодно, в частности - ненависть к
неверным.
Короче, афганка по происхождению и немка по паспорту была принята на
работу. Однако вызывающее поведение госпожи Лудин, демонстративно
игнорирующей местные традиции, ее экзотический внешний вид и отказ от
занятий спортом возмутили учеников и их родителей. Тем более что дело
было в немецкой глубинке, в меньшей степени зараженной декадентскими
настроениями, чем большие города. Начались протесты, под давлением
которых учительницу уволили. С этим госпожа Лудин не смирилась,
опротестовала увольнение в суде низшей инстанции. Получив отказ, она в
течение шести лет прошла все судебные ступени, пока не добралась до
самой высшей - Конституционного суда Германии в Карлсруэ.
На днях этот суд вынес по делу Ферешты Лудин определение, которое
пресса назвала (на мой взгляд, неправомерно) соломоновым. Решение это
таково: суды имеют право увольнять работников государственной и
общественной сферы за использование предметов религиозного культа в
служебное время только в том случае, если на то имеется специальный
земельный закон. (Сфера образования находится в Германии в компетенции
не федерального, а земельных парламентов.) Замечу по ходу, что в
соседней Франции соответствующий закон был принят еще в 1906 году.
Правда, тогда он был направлен прежде всего против священиков и монахов,
которым запретили преподавать в государственных школах в церковном
облачении.
Решение Конституционного суда вызвало противоречивую реакцию.
Законодатели в некоторых консервативных землях поспешили заявить, что
готовы принять соответствующие законы, а СМИ открыли широкие
общественные дебаты. Тема (мусульмане в Германии) снова вышла в
заголовки новостей и на первые полосы ведущих средств массовой информации.
Как же реагирует общественность на дело г-жи Лудин? Одни требуют
запретить учительницам и девочкам-школьницам носить в школе хиджаб,
другие протестуют - это-де нарушение прав человека!
Поражает, впрочем, не разноголосица мнений - это дело естественное и
полезное. Поражает банальный уровень дебатов, нежелание посмотреть
правде в глаза, вникнуть в суть дела и увидеть его в исторической
перспективе. Суть же вовсе не в головном платке и шароварах, носить
которые, между прочим, предписывают не Коран и даже не шариатские
законы, а бытовая традиция. Вдумаемся в другое. Госпожа Лудин - не одна
из каких-то темных старушек из Хацапетовки, которые под видом евреек
наводнили эту страну. Она - образованный человек, без акцента говорит
по-немецки, свободно владеет французским и английским, не говоря уж о
фарси и арабском. Она видела свет, встречалась с самыми разными людьми.
Она знает, что делает.
А что она делает? Конституция послевоенной Германии обязывает страну
неукоснительно соблюдать права человека, предоставлять людям, гонимым в
своих странах по политическим, расовым и религиозным причинам,
политическое убежище. После войны Западная Германия приняла миллионы
беженцев и тех, кто сумел себя за таковых выдать. К примеру, во время
югославских войн Германия разом приняла 300.000 беженцев из одной
только Боснии. Что касается так называемых еврейских беженцев из стран
СНГ, здесь Германия переплюнула все существующие стандарты - десятки
тысяч людей просто-напросто были взяты на пожизненное и весьма
пристойное содержание. Короче, немецкое государство тратит на прием и
содержание беженцев и иммигрантов больше всех прочих стран в мире, за
исключением Израиля.
Совсем другое дело - система интеграции. Она здесь хромает на обе
ноги. Как интегрировать в общество миллионы иностранцев? Толком этого не
знает никто, и дебаты на тему интеграции не утихают. Берусь утверждать,
что дело Ферешты Лудин к этим дебатам отношения не имеет, ибо надо еще
поискать немку с таким знанием немецкого и такой эрудицией, как у этой
женщины из элитарной афганской семьи. Проблема г-жи Лудин не в том, что
она не может интегрироваться. Она не хочет интегрироваться. Ее цель - не
утвердить право мусульманской женщины - оно и без того строго
соблюдается. И даже не расширить права мусульман в этой стране. Ее цель
- утвердить право мусульман на эту страну. Г-жа Лудин - тоньше и умнее
примитивного фанатика Метина Каплана. Ни о каком халифате она не
говорит. Она говорит о том, что Германия должна стать мультикультурной
страной, где мусульманские ценности и символы будут равноправны с
христианскими.
У кого есть глаза, тот видит, у кого есть уши - слышит. Сначала
исламские и христианские традиции станут равноценными. Затем - более
ценными. А затем? Разрешит ли исламское правительство в Берлине носить
нательные крестики редким потомкам сегодняшних немцев?
Кто доживет, тот увидит.
