Что произойдет после того, как американцы и их союзники покончат с талибами
и Осамой Бин-Ладеном?
По всей вероятности, появятся новые талибы и новые Бин-Ладены. С этой безрадостной
действительностью нам придется иметь дело.
Это случится несмотря на все фанфары, сопровождающие военный триумф Америки в
Афганистане, и прочие достижения так называемой войны с террором.
Почему? Потому, что талибы и Бин-Ладен - не из ряда вон выходящие явления,
а часть сложного и долгосрочного социально-политического феномена.
В основе этого феномена лежит аморальная, беззастенчивая и безбожная
эксплуатация ислама как политического оружия.
Западная Европа, США, арабские и прочие мусульманские тирании
пользуются исламом как оружием. Но все платят за это разную цену.
Во времена холодной войны особых проблем не возникало. Нетрудно
было оправдывать с прагматических позиций мобилизацию политического ислама на
борьбу с коммунизмом. Но выдача карт-бланша исламу,
который помог забить последний гвоздь в гроб коммунизма
своей победой над Советской Армией в Афганистане, привел к катастрофе: сначала
на Ближнем Востоке, а 11 сентября 2001 года - и в Америке.
Использование ислама в качестве орудия антикоммунизма -
главная причина того, что так много стран мусульманского мира обрели
недемократические, но стабильные (как казалось) режимы. Прозападный фасад лишь вуалировал традиционные силы ислама,
организованные сообразно требованиям второй половины XX века.
Альянс между западными демократиями и местными деспотами, будь то саудовские короли
или Саддам Хусейн в первые годы его правления, дал двоякий результат: разрушение
демократической открытости в арабском мире и ликвидация шансов на
возникновение арабского либерального движения, которое послужило бы мостиком к
современной цивилизации. Государственная власть могла бы стать во многих случаях
секулярной, но политические рычаги были отданы
в руки духовенства.
После окончания холодной войны, когда весь остальной мир
спешил включиться в процесс глобализации, шествуя навстречу демократии,
свободе и правам человека, Ближний Восток выглядел как город, переживший
бомбежку. Политический гнет, интеллектуальный и культурный застой,
экономическая и социальная безысходность - и идеологический вакуум,
который беспрепятственно заполнили фундаменталисты
под демагогическим флагом защиты национальных ценностей и религиозных традиций.
Арабские и другие мусульманские режимы посчитали, что,
отдавая образование и культуртрегерство в руки исламистов, они
приобретают прочность по минимальной цене:
держа массы в темноте и не давая им повысить
политический, экономический и нравственный статус.
Где тогда был Запад? Он загорал и купался в компании с ближневосточными тиранами на
солнечных пляжах Средиземноморья. Пока нефть текла по выгодным ценам, нефтедоллары
возвращались в руки западных предпринимателей и над Израилем не нависала реальная
опасность, не было причин вмешиваться в то, что делали умеренные и даже неумеренные
союзники Америки со своими собственными народами.
11 сентября все разом изменилось. Соединенные Штаты утратили свою верховную власть.
Внезапно оказалось, что безопасность улиц Вашингтона, Нью-Йорка, Бостона и Лос-Анджелеса
неразрывно связана с учебными программами школ в Пешаваре, Мазари-Шарифе, Каире и Дубае.
Региональная система, которую Вашингтон на протяжении
всей холодной войны пестовал, а потом даровал ей полную свободу, превратилась в инкубатор
террористов-камикадзе и суицидальной ярости, направленной в том числе и против самих Соединенных Штатов. Истукан поднял руку на создателя...
Теперь террору в общемировом масштабе объявлена война. Она уже приносит свои плоды:
с доисторическим режимом талибов покончено, ужесточен контроль за финансовыми потоками,
питавшими сети фундаменталистов-экстремистов, Бин-Ладен находится в бегах.
Однако выиграть войну на полях сражений - еще не значит добиться мира. Эту войну можно выиграть
только завоевав сердца и умы, только исправив совершенные Западом исторические
ошибки.
Автор книги "Джихад против мира" Бенджамин Барбер
писал недавно: "В долгосрочной перспективе война не может победить террор
в одиночку, поскольку насилие не может победить страх: только демократии это под силу".
Похоже, государственный секретарь США Колин Пауэлл это понимает. Призывая в союзники страны Ближнего Востока, он говорит:
"Нам видится регион, где все люди служат Богу в духе терпимости и понимания, где
уважают святость отдельной личности, где правит закон и население принимает
все большее участие в политике".
Сегодня это лишь обещания. Выполнить их гораздо труднее, чем дать. Мешает и инерция: на протяжении большей части XX века
чрезмерный американский прагматизм отдавал предпочтение краткосрочным интересам,
которые преследовались в ущерб
будущему арабской и общеисламской цивилизаций.
Теперь американцы, кажется,
поняли, что иметь недемократических союзников - таких,
которые манипулируют политическим исламом в своих узких целях, - политика в лучшем случае недальновидная, а в худшем - самоубийственная. И пока эти грезы не стали явью,
страх, ненависть и дух Осамы Бин-Ладена витают среди нас.
Saad Mehio. How Islam and Politics Mixed. -
"The New York Times", Sunday, December 2, 2001
("The Jerusalem Post Weekly Review").
Перевод с английского - Леонид Сокол
(Саад Мехио - постоянный автор газет "The Daily Star" в Ливане и "Al Khaleej" в ОАЭ)
