Вторник, 16 июля 2002 года, был заключительным днем моей работы в газете "Вести". Углубившись в подготовку последнего (в этой газете) выпуска рубрики "Живой идиш", я не слишком внимательно слушал выпуск теленовостей и лишь к концу его понял, что речь идет о теракте. "Где это случилось?" - поинтересовался я и тут же получил хладнокровный ответ от коллеги, никогда не скрывавшего своих левых взглядов: "Это там, на оккупированных территориях". Сказано это было таким тоном, будто речь идет о Новой Зеландии, а пострадали в теракте какие-то аборигены-маори. Хотел бы ошибиться, но в этой реплике мне даже послышался вызов: мол, нечего там делать поселенцам, сами виноваты!
Решив не омрачать свой последний в "Вестях" рабочий день политическими спорами (толку от которых все равно никакого), я спокойно сверстал полосу и ушел домой. Включив программу вечерних новостей, я услышал набившие оскомину комментарии левых обозревателей о "нецелесообразности удерживания Иудеи и Самарии ввиду невозможности защитить поселенцев". Репортер, чем-то напоминавший моего теперь уже бывшего коллегу по "Вестям", почти в открытую уговаривал уцелевших жителей Имануэля покинуть самарийский город и "вернуться" в пределы "зеленой черты"; частично это ему, кажется, удалось. Вслед за вторником наступила среда. За терактом в Имануэле последовал теракт в Тель-Авиве. И снова взрыв застал меня в редакции, но теперь уже другой газеты - выходящей на идише "Лэцтэ найес" ("Последние новости"). Ровно за час до теракта я шел от новой автобусной станции по той самой улице Неве-Шаанан, в двух кварталах от которой, на улице Членов, базируются "Лэцтэ найес". Взрыв был слышен по полной программе... Зная о моей поездке в Тель-Авив, мои родные и друзья в беспокойстве оборвали мой телефон. Первым на линии - случайно ли, не знаю - оказался мой сосед по Кирьят-Арбе. Ни он, ни другие звонившие никуда мне бежать из Тель-Авива не предлагали. Потому что - некуда. Насколько мне известно, не обсуждалось подобное предложение и по ТВ... Для арабов между Имануэлем и Тель-Авивом (который они считают еврейским пригородом Яффо и настаивают на возвращении туда "палестинских беженцев") никакой разницы нет. Для некоторых из нас, к сожалению, - есть. Не берусь утверждать, что неадекватная, мягко говоря, реакция "пацифистов" на теракт в Имануэле мистическим образом спровоцировала трагедию в Тель-Авиве. Лишь Б-гу единому дано проследить все причинно-следственные связи. Но, как представляется мне, до тех пор пока левые будут на потеху врагам раскалывать еврейский народ на "прогрессивных израильтян" и "зловредных поселенцев", террор будет бушевать - и в Имануэле, и в Тель-Авиве.
(из рассылки организации "Еврейское руководство", возглавляемой Моше Фейглиным)
Израильские извинения за уничтожение главы убийц и руководителя
ХАМАСа в Газе текут рекой. На днях высокопоставленный министр
объяснил, что ликвидация террориста откладывалась до сих пор,
потому что не предоставлялся случай уничтожить его в тот момент,
когда вокруг него нет "гражданских лиц".
Вопрос к правительству Израиля: сколько израильских граждан погибло
из-за вашего скрупулезного следования христианским принципам? Сколько
израильских мужчин и женщин, стариков и детей, беременных
матерей и их еще неродившихся детей было зверски убито из-за
вашей извращенной заботы о том, чтобы не пострадали те, кто находится
рядом с убийцей? Гибель этих людей
на вашей совести - из-за того, что вы пытались быть большими
католиками, чем папа римский, и большими праведниками, чем
американцы и англичане в Дрездене и Афганистане.
Когда стало известно, что на убийцу была сброшена однотонная бомба,
на секунду показалось, что кто-то одумался и понял, что мы ведем
войну не с одним конкретным бандитом, а со всей средой, породившей
эту дьявольскую пляску смерти. Еврейские моральные принципы гласят,
что в злодейской среде нет невинных жертв. Тот, кто не отстраняется
от злодеев, а наоборот, дает им убежище, должен нести свою долю
ответственности. Но Израиль отбросил еврейские моральные ценности,
последовал христианской этике и расплачивается за это:
его граждан зверски убивают, мир его все равно осуждает, его извинения
лишь подбадривают арабов.
