"Время войне и время миру..." - сейчас время войне.
Не такой войне, которая приведет к продолжению мирных переговоров.
Не войне для достижения мирного соглашения.
Не потому войне, что нет другого выхода.
И даже не войне, как единственному способу прекратить кровопролитие.
Время войне за справедливость.
Войне за мораль.
Войне за правду.
Война - потому что все остальное является примирением со злодейством и жестокостью.
Война - потому что мы правы.
Война - потому что на нас ответственность.
Война нужна сейчас.
Тот, кто милосерден к жестоким, в итоге будет безжалостен к милосердным. Так учили наши мудрецы.
Не арабы убивают наших матерей - их убивают те "милосердные", которые дали убийцам оружие.
Не арабы жгут младенцев - их жгут "поборники мира", признавшие правоту убийц.
Не жестокие нас взрывают - нас взрывают милосердные, изливающие свое милосердие на террористов.
Война сейчас.
Священная война - сейчас.
Израиль никогда не объявлял войну. Звучит странно - но государство Израиль, которое всегда видело себя в состоянии войны, государство, перенесшее пять войн, никогда по-настоящему не воевало. Противостояли агрессии - да. Защищали свою жизнь - несомненно. Но ни разу не объявляли войны и не выходили воевать за справедливое дело. Ликвидировали непосредственную опасность - и этим ограничивались.
Я много лет участвовал в патрулировании вдоль электронного забора, идущего по берегу реки Иордан. Однажды ночью, когда наш джип медленно продвигался вдоль реки, я спросил полусонного водителя: "Скажи, зачем здесь забор?" Водитель решил, что я задумал повеселиться за его счет: мы вдвоем осуществляем охрану линии на этом отрезке, и вдруг я спрашиваю, для чего здесь вообще забор?!
"Ты чего?" - спросил он.
"Почему забор идет по нашему берегу Иордана, а не с восточной стороны - по их берегу? Ведь они проиграли войну, не так ли?"
Водитель совершенно запутался - а я погрузился в размышления.
"На самом деле - сказал я ему под конец, - на самом деле войны вовсе не было, и они никогда не терпели поражения. Они нападали на нас из Калькилии, мы их оттеснили сюда, и сейчас они продолжают угрожать нам отсюда. Если бы была война, и мы были бы победителями - забор был бы не нужен. Во всяком случае, не на нашей стороне.
Израиль никогда не воевал - потому что Израиль никогда не боролся за правду. Все, что у нас было - это чувство самосохранения. Желание выжить превратилось в смысл нашей жизни, и "Яд ва-Шем" заменил собой Храм. Якобы нам можно воевать, чтобы выжить, но нельзя воевать за справедливость. В противостоянии с арабскими странами с этим еще кое-как можно было продержаться. Защиту от них мы еще кое-как сумели представить как заменитель справедливости. Ведь они были многочисленны и сильны, а слабый в христианской ментальности - всегда прав. Но Всевышнему это надоело - сколько можно давать евреям ускользать из их настоящей задачи?
И Он решил силой извлечь из нас какой-нибудь смысл. Он устроил нам своеобразное упражнение. Дал нам врага слабенького - такого, который не выглядит покушающимся на наше уничтожение. Сейчас мы большие и сильные, сейчас мы не можем апеллировать к нашему христианскому статусу "слабых". Мы можем организовывать охрану, борьбу, ликвидацию гнезд террора - как бы это ни называли комментаторы. Но мы не можем начать воевать - без справедливости. И мы истекаем кровью и агонизируем, и не можем справиться с маленьким, слабым и жалким врагом - врагом, который обнажил ахиллесову пяту Израиля, а именно тот факт, что у Израиля нет своей правды.
Всевышний вынуждает нас просто-напросто признать нашу правоту, иначе мы погибнем.
А признать нашу правоту - значит объявить войну.
Войну сейчас.
С радостью вышли американцы на гражданскую войну за справедливое дело - освобождение рабов. Добровольцы со всего мира были счастливы принять участие в гражданской войне в Испании. Солдаты союзных армий с песнями поднимались на поезда, направляющиеся на фронт против нацистской Германии. Они верили в правоту своего дела и черпали из нее бодрость и силы, провозглашая: война. Мы так не можем, ведь у нас нет своей правды, за которую мы готовы сражаться. У нас нет выхода - кроме возвращения к самим себе, к нашей еврейской правде.
Засучить рукава.
Установить настоящие цели.
И выйти на войну.
Война сейчас.
Следующая статья М.Фейглина:
-----------------------------------------------
25 февраля 2002 года
ЧТО ДВИЖЕТ ШАРОНОМ?
Что движет Ариэлем Шароном? Неужели он в самом деле заинтересован в создании
палестинского государства?
Нет, Шарон не заинтересован в этом. Шарон - патриот Израиля до мозга
костей, ценности сионизма стучат в его сердце. Он подвергал свою жизнь
опасности, защищая Родину, он внес огромный вклад в строительство
поселений, и понятно, что создание государства террористов в сердце нашей
земли - последнее из того, о чем он мечтает.
Так что же произошло с этим замечательным человеком?
Логично предположить, что Шарон сам себя вводит в заблуждение, считая, что
такой тактический прием, как уступка врагу, даст ему возможность защитить
стратегические интересы Израиля.
Как действует механизм, который раз за разом заставляет лидеров правых
действовать против собственной идеологии? Сам Шарон объяснил это очень
просто: "То, что заметно отсюда, не видно оттуда". Он имел в виду, что
сейчас, с высоты должности главы правительства, он видит больше и лучше.
Правда же - обратна: то, что было ему очевидно до вступления в должность,
исчезло из поля его зрения, как только он вскарабкался на вершину пирамиды.
Когда правый глава правительства оказывается у власти, он тут же начинает
испытывать давление: внутри страны - со стороны левых, извне - со стороны
других государств. С этими трудностями не сталкивается левый лидер, за
которым стоит левая израильская элита и который идет на поводу у
международного мнения.
Как любой политик, наш несчастный правый глава правительства заинтересован
сохранить за собой кресло на возможно более длительный срок. Очень быстро
правый лидер разрабатывает механизм, идентифицирующий его личные интересы с
интересами государства. "Если меня сбросят, - говорит сам себе правый глава
правительства, - то к власти придет кто-нибудь гораздо худший, кто не
сможет защитить интересы государства. Поэтому стоит пойти на те или иные
уступки, чтобы находиться у власти в момент обсуждения вещей по-настоящему
важных". Так глава правительства оказывается в плену "кресломании",
чистосердечно веря, что все его помыслы объективны, и это заставляет его
изменять своим основным принципам.
Поступая подобным образом, Шарон связывает свое политическое спасение со
спасением государства. Иными словами, Шарон повторяет ошибку Бегина, Шамира
и Нетаниягу - всех лидеров Ликуда, побывавших у власти до него.
Бегин не хотел создания "палестинского государства". Но именно он проложил
дорогу к его образованию, потому что он признал легитимность претензий так
называемого "палестинского народа" и открыл зеленую улицу обсуждению
возможностей реализации этих претензий (в том числе о Иерусалиме). Бегин
был убежден, что через пять лет, когда начнется это обсуждение, устойчивый
мир с Египтом упрочит международное положение Израиля. И тогда он лично
после решительной победы на выборах (в качестве миротворца) сможет быть
решить проблему "палестинцев" с позиции силы.
Однако признание правоты врага не может быть тактическим шагом. Его
значение - стратегическое: тот, кто прав, в конце концов оказывается
победителем, и признать правоту врага означает в ту же минуту проиграть
сражение.
Израиль после отдачи Синая и разрушения тамошних поселений превратился из
региональной державы в сателлит Америки, который всем только действует на
нервы, и у которого нет моральных оправданий перед лицом притязаний
"палестинцев". Международное давление только усилилось, а на внутренней
политической арене Ликуд стал терять акции, и сам Бегин сломался и закончил
жизнь трагически.
Шамир, который сменил Бегина, останется, видимо, в памяти народа как самый
стойкий из "правых" глав правительства. Он не испугался "мирных" митингов,
не искал любви международного сообщества. Но даже Шамир в конце концов
сломался и принял участие в Мадридской конференции, хотя всему миру было
известно, кто стоит на самом деле за палестинской делегацией. Скорее всего,
и Шамир предполагал, что процесс переговоров продлит дни его правления, и
он лично будет стоять в воротах, созданных в Мадриде, и не пропустит через
них вредоносные элементы вроде Арафата.
Но снова, как в случае с Бегином, то, что предполагалось, превратилось в
свою противоположность. Если признавать государственные требования
лпалестинцев“ законными, то зачем же мямлить? - сказала общественность и
возвела на престол Ицхака Рабина, который пообещал мир с "палестинцами" в
течение трех месяцев.
Мне жаль тратить слова на описание сумасшествия, охватившего общество в
период правления Рабина и Переса; отметим только, что ни один из их шагов
не мог бы осуществиться, если бы не ошибки правых лидеров.
Биньямин Нетаниягу, поднявшийся на вершину власти на волне
самоотверженности правых, боровшихся за него, оступился очень быстро, и в
точности по той же причине. Он поспешил обнять Арафата обеими руками и дать
ему требуемую общественностью легитимацию. Он привел в страну президента
Клинтона и вымостил дорогу его помпезному выступлению в Газе в честь
создания палестинской автономии. Он отдал убийцам бОльшую часть
Хеврона и вел переговоры о передаче врагу Голанских высот. В случае с
Нетаниягу идентификация личного и государственного интересов была доведена
до своего логического конца. На наше счастье, этот человек потерял свое
кресло в пользу Эхуда Барака прежде, чем осуществил от начала до конца все
самые смелые программы левых. Благодаря своим способностям Нетаниягу имел
все шансы преуспеть в том, в чем Барак позже провалился.
Если так, какой же выход из этого заколдованного круга? Так ли уж
безнадежно положение "правого" лидера, вынужденного действовать в русле
изменения "правого" мировоззрения, вместо того чтобы изменять "левое"?
Ответ на этот вопрос находится в области веры. Невозможно управлять народом
Израиля без базовой веры в историческое будущее еврейского народа. Правый
лидер, который взваливает себе на плечи всю тяжесть ответственности, и при
этом все, что есть в его распоряжении - это наблюдаемые им факты,
естественно, "видит оттуда" то, что мы не видим отсюда. Он видит, что все,
в принципе, зависит только от него. Но у руководителя, вооруженного верой в
будущее еврейского народа, не начнут трястись поджилки, когда он встанет во
главе пирамиды. Даже когда он на самом верху, он будет воспринимать себя не
более чем рядовым солдатом в войсках Правящего творением. Естественно, он
обязан задействовать по максимуму свой талант, но он обязан сделать это, не
выходя за рамки, установленных настоящим Руководителем. Верующий глава
государства не одинок! И поэтому он будет видеть "оттуда" то же самое, что
до своего возвышения видел "отсюда".
Следующая статья М.Фейглина: --------------------------------------------------------------
18 февраля 2002 года
БОЛЬНЕЕ ВСЕГО, ЧТО УЖЕ НЕ БОЛЬНО
Атмосфера конца субботы - запах свеч и благовоний, шум текущей воды и звуки мытья посуды после третьей трапезы. Звонит телефон, моя жена Ципи снимает трубку и тут же кричит: "Моше, теракт в торговом центре, беги!!!"
"Там террорист стреляет во все стороны" - думаю я и хватаю свое армейское снаряжение.
Понятно, почему у меня возникла такая мысль - три недели назад, когда я был на улице Яффо в Иерусалиме, я вдруг услышал очереди из автомата - стрелял террорист, стоявший сзади, неподалеку от меня…
Я хватаю оружие и бегу к машине. Я мчусь к торговому центру, расположенному у въезда в поселение. На центральной площади пробка - я даже не пытаюсь прорваться через нее - ведь террорист стреляет и нужно его остановить - я еду по встречной полосе, сигналя что есть мочи - и вот я уже у каньона.
Оставляю машину на обочине, чтобы не мешать движению, и бегу внутрь - пытаюсь получить по дороге ответы от остолбеневших людей, толпящихся вокруг.
Вдруг я вижу склонившихся над раненными санитаров, медики уже прибыли и начали оказывать первую помощь. Я еще пытаюсь сообразить, откуда можно ожидать стрельбы, куда целиться - голова еще настроена на сценарий, которого я ожидал. Но это не стреляющий террорист, оказывается был взрыв.
Реальность воспринимается медленнее, чем события сменяют друг друга.
Я чувствую, что иду по стеклу, я вижу кровь, которой вымазано все; стонут раненые, и вокруг каждого из них - преданые санитары и врачи. Мне нечего делать. "Закончились бинты!", кричит кто-то, и я бегу отдать ему свой личный перевязочный пакет. Напротив сидит молодой парень - тот самый, который молится напротив меня в нашей синагоге. Он держит за руку мертвого мальчика. Он понимает, что мальчик мертв, но не отпускает его руки.
Вокруг куски мяса и волос - видимо, террориста.
Начинают подносить носилки. Я помогаю уложить на них одного из раненых. Его свитер пропитан кровью. Несколько часов спустя, после того, как мы закончили патрулирование жилых кварталов, проверяя нет ли еще опасности, мы собрались в одном из домов для обсуждения первых результатов. Когда немножко улеглась буря - у меня появилось время взглянуть на свои руки - они покрыты слоем засохшей крови, чужой крови.
Что со мной происходит? Не думал я, что так отреагирую, когда столкнусь с подобным зрелищем - не заплакал, не содрогнулся, не стошнило… Человек ли я вообще? Видимо, уже не совсем…
Им удалось содрать с нас человеческое подобие. Множество подобных зрелищ я уже видел по телевизору в предыдущих трагедиях, все эти звуки я уже слышал в радиотрансляциях, описания подобных ситуаций читал десятки раз в утренних газетах.
Просто сейчас я оказался в живой версии того же самого.
Все было в точности таким же.
"Завтра все забудут" - говорит моя старшая дочь Наама в два часа ночи, когда она наконец смогла сесть рядом с родителями и поговорить. Аелет - вторая дочь - ушла спать к подруге, которая боялась спать одна. Одна из одноклассниц Аелет, Ципи Блюмберг, была тяжело ранена несколько месяцев назад; сейчас была убита ее подруга, Керен Шацки, да отомстит Господь за ее кровь. Аелет побежала поддержать свою подругу.
Младшие - Арье и Давид - смотрят на меня с любопытством, когда я врываюсь домой в середине патрулирования, в армейском жилете. "Возьми" - говорю я Ципи, отдавая ей пистолет. - "У меня есть М-16, а ты пользуйся этим, если понадобится; не открывай никому, пока не выяснишь, кто это - есть предупреждения о попытках террористов проникнуть в поселение". Мой дом - крайний. Сыновья изумленно наблюдают, как папа дает маме пистолет и выбегает наружу - все эти средства защиты, которые пытаются придумать годами, все эти попытки дать детям ощущение безопасности, теряют сейчас всякую значимость.
Самый маленький, Авраам, пошел спать еще до теракта. Смогут ли заснуть Арье и Давид?
У меня возникает чувство родительской вины. Когда я был ребенком, все было так ясно, так просто, так уверенно - почему я не могу передать это по наследству своим детям…
В половине третьего ночи все закончилось. Сидим на кухне. Стеснение в груди - трудно говорить, только непрерывно переводим дыхание…
Больнее всего, что уже ничего по-настоящему не болит.
Гилель Тратнер – он только пару месяцев назад женился - тяжело ранен в голову, потерял глаз и весь нашпигован осколками. Его жена легко ранена; еще и еще имена друзей и соседей… Может быть, в свое время так же привыкали к убийствам евреи Европы? Может, это и есть синдром Освенцима?
Она права, моя дочь Наама - завтра все забудут. Будет очередной теракт, которым надо будет заниматься.
Я знаю, что нужно делать, вижу цель, вижу путь решения проблемы, с началом, серединой и концом. Я иду этим путем, и мне удается убедить пару человек здесь, пару там - но слишком медленно и слишком мало! Не так ли чувствовал себя Жаботинский, когда объезжал Европу и звал евреев бросить все и бежать в Эрец-Исраэль, пока не разразилась трагедия?
Они спорят со мной - так же, как спорили с ним. На краю могилы мелкие торгаши продолжают пререкаться, придумывают отговорки и оправдания, почему они не желают смотреть правде в глаза. Нет у них ответов, нет у них альтернативы, только отговорки: "наверняка произойдет то-то", "у тебя не получится, так как…", "если даже ты победишь, то…"
У них нет другого пути из этого ада - но они сделают все, чтобы избежать того пути, который предлагаю я. Ведь мой путь призван спасти евреев для правды, а не для новой лжи. Они же предпочитают умереть, но не обратиться к правде.
Господи! Я не хочу быть Иеремией, не хочу быть Жаботинским. Не хочу остаться в памяти людей как тот, кто предвидел катастрофу. Сделай так, чтобы ко мне начали прислушиваться сейчас, а не тогда, когда будет слишком поздно. Посей в них воодушевление - как тогда, когда десятки тысяч выходили на демонстрации против «Осло» и перекрывали дороги.
Господи, взгляни – вот на полу кровь - это кровь Твоих детей! И один ничтожный подонок разбрызгивает ее во все стороны, и его кровь смешивается с кровью жертв - ведь это оскверняется Твое Имя! Это гибнут Твои дети, и Ты знаешь, что они уже ничего не услышат… Пожалуйста, Господи, сделай! Ради Себя, если не ради нас.
Следующая статья М.Фейглина: ------------------------------------------------------
БУДЕТ ЛИ У МОИХ ДЕТЕЙ ГОСУДАРСТВО?
Недавно я беседовал с человеком, которому сейчас 71 год. Он
рассказывал, как однажды в шабат в их синагоге в Венгрии появился
человек, который бежал из Освенцима. Он шел шесть недель через леса,
подвергаясь большим опасностям, чтобы предупредить евреев о том, что их
ожидает. "Он был весь черный, от него плохо пахло. Он поднялся на
возвышение и начал кричать: "Не теряйте ни секунды - убегайте в лес! Они
сжигают евреев!" Служители синагоги схватили его и вытолкнули наружу.
Мне тогда было 13 лет. Когда его проводили мимо меня, я почувствовал запах
гари..."
В этой истории есть нечто очень актуальное. Нынешнее поведение жителей
Тель-Авива и примыкающих к нему городов до жути напоминает слепоту евреев
Венгрии.
Оставим на минуту военную угрозу. Забудем на время как легко
простреливается современным оружием территория Израиля в границах 1967
года. Забудем тот факт, что резервисты разбросаны по всей стране, и в
экстренной ситуации немногие из них успеют добраться до складов с оружием.
Это все беспокоит меня меньше.
Парадоксально - я не столько боюсь войны,
сколько того, что у врага даже не будет в ней необходимости.
По тому, как ведутся сегодня дела, наше государство не просуществует и
двадцати лет. И дело не в войне! Даже если не будет сделано ни единого
выстрела, в течение ближайшего исторического периода выяснится, что попытка
установить власть евреев на Святой Земле была не более чем конвульсиями
мертвого тела еврейского народа. Попросту говоря - тому, кто мог бы сделать
что-то и не сделал, следует знать, что он не передаст своим детям еврейское
государство, которое получил от своих родителей. Если все останется
по-прежнему, у наших детей не будет собственного государства, и я не
уверен, что им найдется пристанище где бы то ни было.
Если ты, уважаемый читатель, дочитал до этого места - ты, должно быть,
чувствуешь себя крайне неприятно. Ты сейчас - как один из посетителей
той венгерской синагоги. Ты, собственно, рассчитывал закончить
привычную молитву и идти домой кушать чолнт - и вдруг такое нарушение
привычного распорядка! Ну, ничего, думаешь ты, у нас есть руководство,
которое не видит повода для беспокойства. Зачем же нервничать?
Прекрасно,
только имей в виду, что руководству неизвестно ничего такого хорошего, что
было бы неизвестно тебе. Если от тебя какую-то информацию скрывают, то
только огорчительную - все хорошее ты уже знаешь. Имей в виду и то, что те,
кто тобой правят, не намного умнее тебя. Более того. В отличие от тебя,
у них есть своя личная заинтересованность, которая не дает им объективно
оценить происходящее. Поэтому тебе приходится рассчитывать только на себя
и на свое понимание. У тебя нет руководителей, ты остался один, и вся
ответственность только на тебе.
А теперь подумай сам над этими фактами: по демографическим прогнозам, в
Израиле внутри "зеленой черты" через 20 лет будет нееврейское
большинство; большая часть территории Государства Израиль фактически
находится под арабским контролем - Негев почти полностью населен
бедуинами, Галилея - арабами, про Иерусалим нечего и говорить...; бОльшая
часть нынешних призывников никогда не была в Иерусалиме; бОльшая часть
израильских детей не знают завершение фразы "Шма Исраэль..."; при
нынешнем израильском руководителе у нас убивают 200 евреев в год (убивают
только за то, что они евреи) - в два раза больше, чем при Рабине-Пересе,
на эти цифры уже никто не обращает внимания...
Один только этот неполный перечень должен прервать твой привычный образ
жизни и заставить тебя беспокоиться за своих детей. Пора решать, кому
верить - человеку, чудом убежавшему из Освенцима или служителям
прекратившей свое существование будапештской синагоги.
Следующая статья М.Фейглина:
-----------------------------------------------------------
CМЕНИТЬ РУКОВОДСТВО
Вы слышали, решение найдено: "Надо найти замену Арафату"!
"Ответственность, - объяснил нам премьер-министр, - целиком и полностью
ложится на Арафата". То есть тут совершенно ни при чем ни левые, ни СМИ, ни
бейлины и пундики (и уж, конечно, никто из правых политиков, за ними
последовавших - и не ты, Бени Элон). Никто из вышеперечисленных не несет
никакой ответственности за кровавую повседневность.
Просто произошла техническая неувязка, мы привезли из Туниса не того, кого
надо было... Вот если бы, скажем, это был Мухаммед Дахлан - тогда другое
дело, это такой культурный паренек! Какой костюм, как выбрит, просто
сверкает на солнце - вот с ним можно договориться. Вы говорите, что он -
убийца и по его милости какие-то детишки в Кфар-Даром лишились ног? Ну и
что с того: вы что, забыли, что мир заключают с врагами? Вот когда он будет
у них главным, он будет вести себя совершенно по-другому. Или вот,
например, этот из "Танзима", как его - Баргути! Такое круглое, почти
детское лицо, такой открытый и ясный взгляд - чем-то напоминает Ахмеда
Тиби...
Нет, ответственность - не на Арафате, а на израильском руководстве. На всех
израильских лидерах - от Бегина до Шарона с мафионерами Осло в промежутке.
На всех тех лидерах, которые дали этой опухоли разрастись внутри нас. Не
арабы, живущие в Эрец-Исраэль, должны поменять руководство - это евреи
нашей страны нуждаются в новом руководстве. Арабских лидеров-убийц, с
Арафатом во главе, нужно, разумеется, ликвидировать - ибо каждый, кто
пытается выгнать нас отсюда, подписывает себе смертный приговор. Но
ОТВЕТСТВЕННОСТЬ - не на них, сегодня она - на правительстве Шарона.
Израильские руководители бессильны не потому, что им не хватает
способностей или добрых намерений. Против бесцветных продуктов левой
индустрии - Рабина, Переса, Барака - правый лагерь поставил во главе
правительства лучшее из всего, на что может претендовать израильское
общество. Нетаниягу - вне всякого сомнения, суперодаренный интеллектуал,
равного которому израильское правительство, пожалуй, еще не видело. Что же
касается Шарона, - он, наверное, единственный генерал в израильской
истории, действительно заслуживающий этого звания; его военному гению,
возможно, обязано наше государство самим своим существованием.
И вот - эти самые-самые рассыпаются как карточный домик от прикосновения
новой израильской действительности. Импотенция израильских руководителей
начинается с того, что они потеряли дорогу, ими не движет идеология. То
есть идеология есть, но - идеология выживания, и какую правую коалицию не
выстраивай на ее основе - проблемы останутся теми же. Виновен не Перес и не
ситуация в Кнессете. Никаких пересов не было в правительстве Бегина, когда
он разрушил Ямит и начал эту свистопляску. И в Кнессете у него было прочное
и значительное большинство, пока он не пустился в кэмп-дэвидскую авантюру.
Не будет "блицкрига". Мы должны создать руководство, цель которого - не
безопасность и не мир. Когда "мир Ислама" ведет против нас "священную
войну" - нам нужно руководство, которое сможет противопоставить им вечные
ценности еврейского народа. Анвар Садат сказал: "Я готов пожертвовать
жизнью миллиона солдат за одну священную песчинку Синая", - и получил весь
священный Синай без единой жертвы. Только руководство, которое и говорит, и
думает понятиями "национальных святынь", сможет справиться с создавшимся
положением. Только премьер-министр, который верит и знает, что его право на
Эрец-Исраэль гарантировано не согласием ООН на правоохраняемое убежище, а
союзом, заключенным между праотцом Авраамом и Всевышним, для которого эта
земля - не средство выжить, а средство для достижения Цели, - только такой
премьер-министр сможет вывести Государство Израиль из той ямы, куда оно
скатилось.
Как и обо всем действительно хорошем, нужном и настоящем,- о таком
руководстве вы не услышите в СМИ. Может, это и к лучшему. Но такое
руководство существует. Оно живет, оно растет - и придет день, когда оно
сменит нынешних "лидеров". Это не оценка, это - непреложный факт, хотя бы
потому, что вечен еврейский народ, а ему такое руководство необходимо. Но
еще до того дня, когда это произойдет, каждый из нас может внести в это
руководство свою лепту. Сегодня ответственность ложится на каждого еврея.
---------------------------------------------------------------
Следующая статья М.Фейглина:
ОН РЕЛЕВАНТЕН!
С 1964 года, когда была основана Организация освобождения Палестины, и до 1993 года, когда эта организация, руководимая Арафатом, была признана и официально начался процесс Осло, Израиль заявлял, что Арафат нерелевантен. Помогало это кому-нибудь? Арафат преследовался Израилем пока не был изгнан в Тунис, а оттуда с почетом привезен в Страну правительством Рабина. Выяснилось, что Арафат очень даже релевантен. Без этой релевантности никогда не было бы процесса Осло. Теперь правительство Шарона предлагает повернуть колесо в обратную сторону. Вернуться к позиции непризнания этого человека без того, чтобы заполнить возникающую пустоту. Но в политической жизни не бывает вакуума. Если Арафат нерелевантен, то возникает вопрос – а кто релевантен? Израиль не говорит однозначно кто, по его мнению, является альтернативой. Но простое игнорирование Арафата не было эффективным до 93 года, не будет оно эффективным и сейчас. Поэтому вернется и положение, существовавшее до 93 года, и раньше или позже снова вернет израильское правительство Арафата (или его наследника – это не существенно) в попытке приобрести признание Израиля убийцами за счет отказа от части территории родины.
Сейчас нам лучше не впадать в головокружительный восторг от временной поддержки, которой Израиль удостоился от Вашингтона. Арафат попортил кое-что американскому президенту, и Буш заинтересован заставить его немного попотеть. Возможно золотые деньки любовных отношений с США еще продлятся какое-то время, но суть конфликта не изменится. И в момент, когда Арафату удасться представить некий список “достижений в борьбе с террором” он сразу обретет поддержку Америки.
Почему это так? Почему для того, чтобы удостоиться симпатии мирового сообщества Израиль должен отдавать, а Арафат должен “только” временно прекратить убивать евреев? Что за асимметричный компромисс? Ответ заключается в мотивации борящихся сторон. Израиль даже в собственных глазах не отстаивает праведное дело – он прагматически стремится лишь получить “место между другими народами”, где можно было бы жить. Выжить, больше ничего не надо. Арабы в собственных глазах – борцы за торжество справедливости. Они требуют компенсации за обиды, нанесенные западным империализмом, прежде всего США, и его оплотом внутри арабской территории – Израилем. Против израильского прагматизма выступает арабская борьба за справедливость. Так ситуация воспринимается противоборствующими сторонами, и так она выглядет в глазах окружающего мира. Поэтому, когда они убивают нас – это часть войны за свободу, а когда мы защищаемся – это агрессивные действия оккупантов.
Империализм западных государств отказывается от всех своих классических методов удержания власти (и переходит на подкуп продажных местных элит). Современная западная культура видит в этих методах нравственный порок, с которым сама она уже справилась. Последний остров колониализма – Израиль, противостоящий коренному палестинскому населению. Поэтому, пока Израиль не уйдет из захваченной колонии, западные “деятели культуры” будут оправдывать применение против нас насилия. Вот ответ на вопрос почему Израиль все время обязан отдавать, а Арафат рассматривается как идущий на уступки, когда не надолго прерывает убийства.
Мы могли просто разрешить эту проблему. Достаточно было все время повторять и подчеркивать известную истину о принадлежности Страны Израиля. Но это не делается потому что Страна Израиля принадлежит еврейскому народу, а не некоему новому народу – израильскому, который пытались здесь создать. Новоизраильский народ не может вести полемику от имени нашего праотца Авраама, заключившего завет с Б-гом, такой подход нерелевантен для этого “народа”. Другими словами, все наши проблемы с арабами, и фактически со всем миром, проистекают из-за кризиса самоидентификации между евреями и израильтянами, или если угодно, между еврейством и израильтянством.
Что, Шарон может справиться с этим кризисом? Понятно, нет. Шарон классический израильтянин и поэтому раньше или позже Арафат (или тот, кто придет ему на смену) победит его. В конце концов побеждает справедливость, а пока единственный, кто апеллирует к этому понятию это Арафат. Шарон, к сожалению, не может противостоять Арафату.
Но народ Израиля победит. Потому что раньше или позже он примет свою истинную идентичность и во имя ее выйдет на битву. И тогда не израильский прагматизм будет противостоять палестинской “справедливости”. А еврейская справедливость будет противостоять арабскому бандитизму, стоящему на ее пути. И победа будет быстрой и легкой.
